Петер Шмейхель | krant.telegraaf.nl

Спартаковец Василий Кульков «от» и «до» прошел весь отборочный цикл к чемпионату Европы 1992 года, но в финальной части не играл. Помешала травма. Вернее, не травма, а неверие людей в то, что человек готов выступать на высоком уровне после травмы.

Про тот турнир написано много. Все знают, что мы не вышли из группы, проиграв нетрезвым шотландцам. Все знают, что после этого в сборной начались всякие неприятности, растянувшиеся на долгие годы. Наверное, отборочный турнир к ЧЕ-92 -- одно из последних соревнований, в котором за нашу команду не было стыдно.

-- Для Вас не участие в чемпионате Европы стало трагедией. Можете ли вы сказать, что это «минус» Вашей карьере?
-- Естественно, любой игрок, не принявший участие в таком крупном турнире, много лишился. Ведь чемпионат Европы (или чемпионат мира) это то, к чему ты идешь всю свою карьеру. Сначала просто играешь. Затем появляются какие-то задачи, например, выиграть первенство Москвы. И так дальше, дальше, дальше… Да, пропускать подобные соревнования неприятно.

-- А почему Вас не взяли на турнир?
-- Травма. Мне сделали операцию на крестообразных связках. Я восстанавливался и… Видимо, считалось, по нашим российским меркам, трех месяцев для восстановления недостаточно для того, чтобы полностью восстановиться и ехать на такой серьезный турнир, как чемпионат Европы.

-- К которому Вы были готовы?
-- Здесь вопрос спорный. Я вот, например, считал, что готов к турниру. Но тренеры считали – нет. Многим почему-то казалось, что восстановиться за три месяца нереально.

-- Говорят, что Анатолий Бышовец вас сознательно не взял? Было, говорят, у него какое-то предубеждение к легионерам.
-- Не думаю. В то время как раз много ребят уезжало за границу. И то, что я выступал в «Бенфике» никакого значения не имело. У меня были нормальные отношения с тренером, и я не думаю, что он меня взял только из-за того, что я играл в Португалии.

-- Зато вы были основным игроком сборной на отборочном этапе к чемпионату Европы. Что вспоминается?
-- То, что у нас была очень хорошая команда. Были очень хорошие игроки. В команде играли состоявшиеся футболисты. У нас был прекрасный коллектив. Анатолий Бышовец сумел сплотить команду. Мы были единомышленниками.

-- А игры какие-нибудь остались в памяти? Наверное, матчи с Италией?
-- Вы знаете, а в то время очень сильная сборная была у Норвегии. У них была какая-то приличная беспроигрышная серия. Сборная Венгрии тоже был непростой соперник. У них, по-моему, только один футболист играл в родном чемпионате, а все остальные выступали в хороших европейских командах. А то, что главные конкуренты – итальянцы никто даже и не думал. У нас ведь была сложная задача. Из подгруппы выходила только одна команда. И потребовалось много сил, чтобы стать первыми.

-- А как формулировалась официальная задача?
-- Да не было такого, чтобы нам объявляли задачу. Все понимали, что надо попадать на чемпионат Европы. И потом, я не понимаю, что такое «задача». Когда входишь на поле у тебя только одна цель – победить.

-- Что, вообще не «накручивали»?
-- Никаких «накруток» не было. Мы чувствовали свои силы, мы играли в свой хороший футбол. Просто выходили на поле и показывали на что способны.

-- А вы сами не удивились, что обогнали ту же Италию, обыграли Норвегию и Венгрию?
-- Почему я должен удивляться этому? Мне было 25 лет. Я чувствовал свои силы, был в себе уверен. А что соперники были лучше нас? Вряд ли. В и тоге ведь мы первое место заняли.

-- Вы были блестящим «персональщиком». В матче с Италией, например, закрыли Роберто Баджо. Не волновались перед дуэлью?
-- В то время Баджо был «восходящей звездой», он еще не сформировался, как футболист, о котором потом все слышали. Но сам факт, что его взяли в сборную Италии говорил о многом. Но я ни о чем не задумывался.

-- Что, вообще не готовились к матчам? То есть не изучали сильные и слабые стороны футболиста, которого планировали «закрыть»?
-- А что готовиться!?. Персональная игра настолько проста, что здесь самое главное обладать хорошей реакцией. И надо уметь предугадывать события, которые могу произойти. Мне же даже особой техники не требовалось, чтобы перекрыть игрока. Просто надо думать быстрей, чем твой подопечный.

-- Баджо-то закрыли...
-- Мы с итальянцами дважды сыграли 0:0. Он не забил, значит я со своей работой справился.

-- Так за счет чего удалось обойти Италию?
-- Надо сказать, что в наших матчах победителей не было. Были зафиксировано две ничьи. Просто мы не теряли очки там, где теряли итальянские футболисты.

-- Кто был сильней из ваших соперников?
-- Сложно кого-то выделить. Все сборные были очень крепкие.

-- Лично у вас были неудачные игры в том европейском цикле?
-- Да, были. У меня не получилось в матче с венграми, который завершился со счетом – 2:2. Там «мой» нападающий (не могу вспомнить его фамилию) забил гол. Вот только это и запомнилось. В остальных матчах мы нормально играли.

-- В том году наша сборная называлась непонятно как. Уже не СССР, еще не Россия. На вас это как-то влияло?
-- Абсолютно никак.

-- Так там даже не гимн играл, а непонятно что. Да и флаг был непривычный.
-- Знаете, в спорте очень много политики. Это было всегда. Мне до этого не было дела. Я просто выходил на поле и играл в футбол. Я знал, что это моя страна, я играю за нее. А как она называется, не мои проблемы. Это ведь в высоких кабинетах решали, как назвать страну.

-- Вагиз Хидиятулин рассказывал, что перед чемпионатом Европы 1988 года в сборной было весело. В том плане, что началась перестройка, гласность. Появилось много интересных публикаций. И игроки очень много спорили на эту тему. А как это было в вашей команде?
-- Вот если вспоминать Союз... Мы со всеми спорили на поле. Но в итоге у меня осталось очень много друзей в других республиках. И вот я до сих пор не различаю русский у меня товарищ, украинец, грузин или армянин. И у нас в команде СНГ не было такого, что кто-то играл за Украину, а кто-то за Россию. Все были одно целое. От политики мы были далеки.

-- Вы не поехали на чемпионат Европы. Вероятно, смотрели по телевизору. Какие впечатления и ощущения?
-- Меня все время терзала мысль, что я не могу помочь команде. Было обидно, что так в итоге получилось. Я сильно переживал за ребят, но ничего сделать не мог.

-- Много написано о том злополучном матче с Шотландией, который команда проиграла – 0:3. Причем, все уже знают, что соперник был уже чуть ли не с похмелья. Вы ж, наверняка, знаете причины поражения.
-- Все дело в том, что шотландцам уже ничего не было нужно. Они уже точно летели домой. У нашей же команды были приличные шансы пройти дальше. А в футболе так бывает. Одной команде ничего не требуется и она, играя расслабленно, побеждает. А более сильному сопернику не везет. Это все от излишнего напряжения. Большая ответственность за результат. Ну, и повезло британцам. Они забили быстрый гол. Сказать, что сборная провалилась, я не могу. Все-таки команда на равных сыграла с немцами. Ведь ответный гол в наши ворота был забит на последних минутах. Затем мы неплохо играли с Нидерландами. И тоже ничья. Соперники-то какие! Последний чемпион Европы, последний чемпион мира. А с шотландцами не повезло.

-- Если бы вы тренером сборной России, то какую бы установку дали нашим футболистам перед выходом на поле в стартовом матче?
-- Я вообще-то много говорить не люблю. Но мне понравились слова Кройфа в одном из интервью. Вот под ними бы я подписался: «Ребята, выходите на поле и получайте удовольствие от футбола».

 ПЕРЕЙТИ К ЗАМЕТКЕ