Цивилизация
В подмосковном Бужанинове изнасиловали и убили 67-летнюю женщину. Жители сразу подумали, что это сделали трудовые мигранты с фабрики неподалеку. Так оно и вышло, двух подозреваемых – граждан Таджикистана – быстро задержали, допросили, посадили в изолятор.
В общем, к сожалению, ситуация хоть и чудовищная, но не уникальная. Удивительно тут скорее то, как развивались события дальше. Жители поселка Бужаниново вышли на стихийный митинг и окружили общежитие, выкупленное фабрикой. В этом общежитии живут только мигранты. Фабрика фактически создала гетто внутри поселка, который находится в двадцати километрах от Сергиева Посада, где, как мы знаем, собираются строить так называемый русский Ватикан – центр православной духовности.
Жители вышли на митинг, но власти их не разогнали, а выступили с рядом заявлений. Например, губернатор Подмосковья сказал, что если местные жители недовольны тем, что в поселке есть гетто, гетто надо убрать. И мигрантов действительно посадили в автобусы и куда-то увезли. Вот так, оказывается, быстро и просто могут решаться повторяющиеся и весьма сложные проблемы. Нет, не проблемы с миграцией в России, а проблемы локального насилия и беспокойства. Оказалось, что жители всегда были недовольны этим общежитием, которое, видимо, сильно влияло на криминогенную обстановку в поселке. И вот, что называется, дошла гиря до полу. Ужасно жаль, что для этого понадобилась смерть местной пенсионерки. Другие местные жительницы стали рассказывать, что и к ним приставали смуглые рабочие фабрики окон, люди рассказали, что боятся ходить по собственному поселению вечерами, не выпускают из дома детей одних. То есть в Московской области фактически сложилась ситуация морального и физического террора, где местные оказались заложниками образа жизни приезжих.
Как так получилось и будет ли когда-нибудь иначе? Может быть, дело не в мигрантах, а в миграционной политике? Ведь миграционная политика – это не просто ежегодные квоты, это тактика и стратегия работы с мигрантами.
Конечно, нам придется согласиться с тем, что мигранты не денутся никуда. Вопреки досужим разговорам о том, что мировое правительство хочет всех убить – кого вирусом, кого прививкой, и вышками 5G тех, кто останется, – это, мягко говоря, не так. Если даже представить себе, что такое правительство существует, то придется признать, что людей ему нужно как можно больше. То есть каждому отдельному правительству тоже нужно как можно больше людей. Прогресс и экономическое развитие летят на такой скорости, что все эти ресурсы кому-то нужно осваивать и обслуживать. Без увеличения рынков, производств, денежной массы и сферы обслуживания все очень быстро станет напоминать постнуклеарный фантастический пейзаж. Странам нужны люди. Но так уж получилось, что мы, вероятно бессознательным образом, переняли у западных стран склонность к естественной убыли населения. Иными словами, у нас умирают чаще, чем рождаются. И в ближайшее время ситуация не поменяется. Рожать дорого, больно, сложно. Два ребенка на семью – это уже солидно. А дальше волатильность судьбы начинает расти – девять из десяти браков в перспективе 15 лет заканчиваются разводами, мужчины с трудом доживают до шестидесяти, а чаще мрут от пьянки, сердца или автотранспорта. Зарплаты в регионах растут медленнее, чем цены на макароны и морковь. Где уж тут рожать? Я не сгущаю краски, мне это видится естественным ходом событий. Так уж устроено. Да, в последние два года раздают пособия на детей, уже много лет увеличивают материнский капитал. Но люди и в Швейцарии то особенно не рожают, при всем внешнем благополучии жизни там. С чего бы население стало расти у нас?
Кто будет работать на всех фабриках окон в регионах? Завозят мигрантов. И завозят их натурально миллионами. Они довольствуются малым, при этом свою низкоквалифицированную работу выполняют худо-бедно, но кроме того, они становятся участниками экономического процесса. Тот, кто зарабатывает, тот потребляет. Пусть и немного, но потребляет же. И если каждого, кто потребляет мало, помножить на миллион таких же, получается отдельный сектор экономики. Получается значительная часть активного населения.
Каковы риски такого положения дел? Мы их все видим много лет. Люди, не способные интегрироваться в привычную нам систему ценностей и укладов, не имеющие к тому стимула, вызывают стойкое недовольство местного населения, а сами часто идут на преступления. Изнасилование и убийство – это случай громкий, вопиющий. А кто считает мелкие ограбления на улицах, кражи в магазинах, угнанные велосипеды, самсу из протухшей баранины и прочую антисанитарию в точках общепита?
Сколько получает рабочий на фабрике вроде той, что пока еще есть в Бужанинове? По тому, что мы знаем о зарплатах, скажем, на пищевом производстве в регионах, можно предположить, что тысячи 24 рублей. Пособие по безработице для граждан, при этом, составляет 12 тысяч рублей. То есть семье из двух человек уже бессмысленно работать.
Почему владельцы производств считают, что можно платить так мало? Потому что под рукой всегда есть мигранты, готовые работать за такие деньги. Это принцип рынка – так формируется цена. Рыночно. Платят ровно столько, за сколько находится рабочая сила. В условиях отсутствия профсоюзных институтов и грамотной работы антимонопольного ведомства эта зарплата может быть хоть сто рублей в день – рано или поздно и на такую найдутся охотники, если вокруг станет совсем нечего есть.
Надежды на то, что кто-то в обозримом будущем начнет массово поднимать зарплаты на частных производствах, конечно, нет. Может быть, профильные ведомства начнут это как-то регулировать, но тогда мы оглохнем от криков о том, что вокруг душат бизнес.
Хотя в конечном счете дело не столько в зарплатах, сколько в желании интеграции. В желании интегрируемых интегрироваться и в желании интегрирующих интегрировать.
Когда окружающий мир перестает казаться человеку враждебным, то и человек становится к миру более лояльным. Уж из мировой практики мы точно знаем, что геттоизация никогда не приводит к добру.
Что же мы имеем? У меня в московском районе есть отдельная школа для детей мигрантов. Это неофициальный статус, но так уж вышло – из всех окрестных школ их стали переводить в одну. Они не говорят по-русски, плохо учатся, не имеют каких-то внятных перспектив. Просто они собраны в одном месте. Так и получаются гетто. Ни в коем случае не должно быть отдельных классов, школ, районов для тех, кто представляет иную культуру. Это прямой путь вырастить из них бессловесный скот, который в лучшем случае пойдет за копейки работать на фабрику, а вечерами станет немножечко грабить. Потому что ему здесь плохо. В то же время обучение в классе одного таджикского мальчика может серьезно расширить его кругозор, дать ему хоть какую-то надежду и перспективу. Важно, чтоб одного, чтобы не сбивались в стаи, не замыкались. Чтобы интегрировались. Будет ли этим кто-то заниматься? Трудно сказать. Нужно ли этим заниматься? Безусловно.
Если вы придерживаетесь либеральных взглядов, то должны встать на сторону интеграции против национальных особенностей, просто из сочувствия к мигрантам. Им так будет лучше. Другой путь – нищета, криминализация, депортация.
Если ваши взгляды скорее консервативны, то интеграция вам близка еще больше: разделенных и мирных проще контролировать. А это неизменная и необходимая функция государства.
Очевидно, что без мигрантов нельзя обойтись. Осталось понять, как с ними жить. Эту проблему придется решать и нам, и будущим поколениям. Иначе заголовок этой статьи будет иметь совершенно иной смысл.
