Цивилизация
В течение нескольких лет у меня был любимый собеседник. Человек с Украины, занимавший серьезную должность – порядочный, честный и умный. Мы много разговаривали о самых важных вещах – достоинстве, любви, больших смыслах. Слали друг другу рассказы, советовались по множеству вопросов.
Я пишу это не так просто – хочу, чтоб читатель понял: речь не об упоротом пропагандой подростке с кастрюлей на голове. Речь о по-настоящему умном и глубоко порядочном человеке.
Мы никогда не говорили о политике. Почти не говорили. Наши взгляды на ключевые вещи – 9 Мая, ВОВ и другие – скорее совпадали. Остальное мы попросту не обсуждали.
Каково же было мое удивление, когда, в очередной раз зайдя в ночи в чат, чтобы обсудить текущие дела, я обнаружила, что забанена.
Проморгалась. И сделала то, чего никогда не делаю – пошла на второй аккаунт выяснить ситуацию.
Я не буду утомлять читателя подробностями. И оставлю за читателем право определиться – кто из нас прав. Но если коротко – ответ получила такой: у нас ужас, у нас стреляют, у меня окна заколочены досками, мне больно видеть твои публикации и российский флаг на аватаре.
Ответ понятный. Нет, я нисколько не осуждаю, неизвестно, что бы я делала в подобных обстоятельствах. И какие страны или целые континенты возненавидела.
Но я, наконец, почувствовала себя в шкуре человека, который вынужден отвечать перед некогда другом не только за русский народ, но еще и за государство. И, вы знаете, мне очень не понравилось.
– Я не вводила на Украину танки, – написала я этому близкому некогда человеку. – И, вероятнее всего, если бы от меня зависело, – и не ввела бы. Но я всегда, при любых обстоятельствах буду за свою страну. И даже объяснять не буду, почему.
На этом мы попрощались. Видимо, навсегда. Вспомнился почему-то Чехов: «Если жена тебе изменила, то радуйся, что она изменила тебе, а не отечеству».
Если уж говорить совсем серьезно, одна мысль не дает мне покоя. Ничего противнее и безнадежнее, чем круговая порука человечество, кажется, не придумало. «Вы напали» – и тут же, в ответ: «Вы нацисты».
Я не нападала, а визави мой – никоим образом не нацист. Я помыла посуду. Сходила на работу и помогла тем, кому могу помочь. В этом моя задача, в этом моя жизнь. За это с меня и можно спрашивать.
Требовать с человека ответа за то, что он не предал родную страну, – несколько, мягко говоря, странно.
Одна мудрая женщина говорила: «Мы в стойле стоим». От всяческих проявлений профкома, обкома, коллективного собрания, общей позиции – меня тошнит. Причем глядя как на «патриотов», так и на либералов я это испытываю.
Простая мысль, что у человека может быть личное, а не коллективное мнение, своя, а не обкомовская позиция, – почему-то мало кому приходит в голову.
И да. Это самое страшное в любых политических конфронтациях – когда живая, реальная жизнь, живое человеческое общение катится к чертям из-за идей. С этого и начинаются войны, дорогой друг – хотела бы написать я, но, вероятно, опять уже в черном списке.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.