Чемпионат Европы 1968 подарил Старому Свету нового чемпиона – «Скуадру адзурру». Блиставшая в тридцатые годы сборная Италии своим первым послевоенным успехом обязана была счастливому стечению обстоятельств – в частности, временной потере дара речи капитаном сборной СССР Альбертом Шестерневым.

Потом сборную Италии конца 60-х назовут одной из родоначальниц знаменитого «каттеначчо» — оборонительной системы, вошедшей в моду почти во всем мире. Ставшей – если отбросить эстетическую сторону — примерно таким же открытием, как система-424 десятилетием раньше, или тотальный футбол в исполнении голландцев середины семидесятых.

Но тогда, в 1968-м, слишком уж невпечатляющей и слишком зависящей от счастливого случая выглядела победа итальянцев у себя дома. Полуфинальный барьер в лице советской сборной они преодолели с помощью жребия.

Сборная СССР попала в финальную четверку этого чемпионата через потрясающий по драматизму двухматчевый четвертьфинальный бой с Венгрией. Поражение 0:2 (по всем статьям!) в Будапеште было перечеркнуто в Лужниках тремя восклицательными знаками сухих победных голов. Знатоки со стажем говорят, что ни до, ни после наша команда не показывала подобной игры. Однако – и это часто бывает — от той великой команды в Италии мало что осталось. Всего за 25 дней (ответный матч с венграми состоялся 11 мая, а полуфинал – 5 июня) сборная СССР лишилась многих ключевых игроков.

Внутрикомандный конфликт вылился в уход Эдуарда Стрельцова и полузащитника Йожефа Сабо. Чуть позднее из сборной за нарушение спортивного режима изгнали еще одну звезду первой величины — Валерия Воронина. Вскоре он попадет в страшную автокатастрофу, от которой не оправится. Накануне ЧЕ-68 в отборочных матчах с олимпийской сборной Чехословакии (закончившихся поражением 3:2, 0:3) были травмированы Виктор Аничкин, Муртаз Хурцилава, Игорь Численко. Такими оказались последствия совмещения игроков основной и олимпийской сборной в одной команде.

Потери такого рода не могли не ослабить сборную СССР. В Неаполь на матч с итальянцами, по сути, вышла уже другая команда.

О, жалкий жребий наш!

Когда сейчас критикуется правило, по которому победитель ничейного матча – если его обязательно надо определить – выявляется в серии пенальти, хочется спросить: а какова альтернатива? Тогда, в 1968 году, как раз и не было серий 11-метровых ударов. Практиковался вывод кубкового матча из ничейного тупика попроще, куда более примитивный. И все «прелести» выявления финалиста подброшенной монеткой пришлось испытать на себе нашей команде.

Она сражалась с оставшимися вдесятером после травмы Риверы в начале игры хозяевами до последней минуты (замен по ходу матча в те времена еще не было), владела инициативой, пролила на неапольский газон немало пота. Особенно старался Анатолий Бышовец, который поразил даже искушенную местную публику каскадами финтов. Только поскупился тогда на помощь партнерам. Итальянцы же, поддерживаемые трибунами, бились до конца и вдесятером. В конце матча мог принести успех итальянцам Доменгини, попавший в перекладину, и вот после 120 минут игры судьбу матча решала монетка. Орел-решка. История, ставшая знаменитой. В подтрибунное помещение прошли капитаны команд – Шестернев и Факетти, судьи, а также проникший туда всеми правдами и неправдами тренер советской сборной Михаил Якушин (которого еще в его футбольную пору прозвали «хитрый Михей». В детстве в «орлянку» поигрывавший и знающий многие ее тонкости.

Первый жребий был удачен для нас – капитан сборной СССР Альберт Шестернев выиграл право выбирать орла или решку. Из трех, приготовленных для жребия монеток разных стран выбрали одну – французскую. И тут Якушин заметил, что французская монета неровна. Одна из ее поверхностей была выпуклой, и опыт подсказывал, что именно эту сторону надо выбирать.

«Выбирай фигуру», — крикнул Якушин Шестерневу. Но на капитана сборной СССР, в чем он впоследствии признался, напал своего рода столбняк: «вроде бы слышу, что Михеич кричит, а сделать ничего не могу». Судье ждать ответа надоело, и тот обратился к Факетти, который то ли смекнул, что к чему, то ли попал случайно... «Фигура» и выпала. Так Италия оказалась в финале, а СССР — за его бортом.

«Выбери Шестернев «фигуру», и серебряные медали у нас в кармане, а там, глядишь, и на золотые замахнуться можно: с югославами в то время мы все-таки удачно играли»,— досадовал Якушин. Итальянские газеты среди звенящих радостью заголовков признали в таком жребии Божью волю – своего рода компенсацию за то, что выстояли против превосходившего их числом соперника.

Итальянский игрок в черном

Чемпионат 1968 года не стал зенитом славы ни для Анатолия Бышовца, ни для Альберта Шестернева. Не блеснул как звезда мирового класса и никто из итальянцев. Разве, что Факетти был, как всегда, надежен в отборе и точен в подключениях к атаке, да удачным конструктором наступления стал Доменгини. Но это первенство можно было бы со 100-процентной уверенностью назвать триумфом 22-летнего югослава Драгана Джаича. Ему не хватило лишь везения. Вот высказывания о нем журнала «Футбол мэгэзин»: «Это, несомненно, один из королей дриблинга... У него самый неисчерпаемый запас самых разнообразных приемов обводки и обманных движений, которые он выполняет непринужденно, без видимого усилия. Чтобы представить себе это поистине дьявольское мастерство Джаича, достаточно вспомнить один из эпизодов матча Англия — Югославия. Шел второй тайм. Счет был нулевым. Очередной «концерт» Джаича. Каскад финтов. Три англичанина позади. Впереди, как скала, вырос Мур. Неуловимый финт югослава. Дезориентированный Мур теряет равновесие и падает. Путь свободен».

Бобби Мур был одним из лучших центральных защитников мирового футбола. И хотя Николай Озеров произнес как-то патриотическую сентенцию, что «Мур напоминает ему Зыкова», тогда защитника московского «Динамо», равных англичанину в своем амплуа поискать было трудно. Это был игрок совсем другого порядка, чем Зыков. И так вот обошелся с ним 22-летний югослав в том матче во Флоренции. Но в повторном финале он не смог так угрожать воротам, как это получалось у него в игре с Англией. Помешали травмы и усталость.

А самой заметной фигурой первого финала стал человек в черном, обязанный быть самым неприметным на поле. Это был швейцарский арбитр Готфрид Динст – по сути двенадцатый игрок команды хозяев чемпионата.

Итальянцы без помощи Динста могли быть разбиты. В первом тайме он не дал пенальти, когда защитник хозяев Джорджо Феррини снес ворвавшегося в штрафную площадь Добривое Тривича. В конце второго тайма он отменил чистый гол, забитый после сольного прохода Джаичем. Спустя несколько минут он помог хозяевам сравнять счет. Югославы сфолили недалеко от своей штрафной. «Стенка» югославов еще не была выстроена, но Анжело Доменгини, не дождавшись свистка, ударил по воротам гостей. Их вратарь, поглощенный установкой стенки, смог только проследить за полетом мяча в угол ворот. В таких случаях полагалось повторить удар, но арбитр указал на центр — 1:1. Дополнительное время также не выявило победителя: больше не было забито ни мяча, и, согласно регламенту, была назначена переигровка.

Двумя годами ранее именно Динст после консультации с лайнсменом Тофиком Бахрамовым засчитал не забитый англичанами третий гол в ворота сборной ФРГ в финале чемпионата мира. Ту ошибку он впоследствии признал, а чемпионат Европы так и отказался хоть раз прокомментировать.

Свежие кадры решили все

Испанец Ортис де Мендебил, назначенный главным судьей второго матча, тоже ошибся. Первый мяч в ворота югославов Рива забил из очевидного положения вне игры. Тогда телевидение уже повторяло острые и спорные моменты матчей. И сколько ни повторяли, было видно: в момент результативной передачи итальянец метра на полтора опережал югославских защитников.

Но на той ошибке не заостряют внимание, поскольку итальянцы переигровку выиграли уверенно. Они ввели в основу сразу пять свежих игроков, среди которых были и такие звезды, как Сандро Маццола и Луиджи Рива. Югославы же остались верными тем футболистам, что так убедительно переигрывали хозяев накануне. А они были уже без сил и психологически сломленными. Вот почему гости столь примитивно раз за разом грузили штрафную хозяев с обоих флангов.

Маццола как диспетчер и Рива как форвард-таран заметно обострили действия итальянцев в атаке. Своей коронной левой ногой Рива и открыл счет из офсайда после точного паса Доменгини. Доменгини же в конце повторного матча выложил мяч на линии штрафной югославов Пьетро Анастази. Тот первым касанием приподнял мяч над газоном и сразу с разворота мощно пробил в левый угол.

Олимпийский стадион Рима встретил финальный свисток залпами ракет. На трибунах запылали тысячи факелов из газет и программок. А футболисты были не в силах даже улыбнуться. Восторжествовала и тактика итальянцев. Пресловутый бетон или «каттеначчо» заразил и другие команды. Недаром в финальной стадии турнира забивали лишь по 1,4 мяча за игру!

Для нашей сборной этот финал четырех был признан крайне неудачным. В двух матчах мы не забили ни одного мяча. В игре за третье место уступили со счетом 0:2 англичанам. Михаил Якушин, хотя и не сразу, но был отправлен в отставку. Четвертая строчка на континенте не устраивала чиновников от спорта. По правде говоря, и болельщики не считали ее достижением после ярчайшей победы над сборной Венгрии.

Да и можно ли было особо радоваться, когда блистали на поле Стрельцов, Шестернев, Пономарев, Хурцилава, Бышовец, а чуть ранее Воронин! На тот момент это были игроки мирового класса. И этот чемпионат, как оказалось, был предпоследней возможностью еще раз чего-то добиться в Европе в ХХ веке. Потому что в 1972 году оставшаяся второй сборная СССР была, как и любая другая европейская сборная того времени, на порядок ниже немцев. А больше, кроме как в 1988 году, на чемпионатах Европы у нас ничего не получалось.