Цивилизация
Когда мир русской эмиграции называют особой планетой, звучит как шаблон. Но сравнение все же небезосновательно. Дело не в количестве наших соотечественников, покинувших Россию после революции 1917 года, хотя оно огромно: по французским данным, таких было около миллиона. Существеннее, что даже небольшие диаспоры стремились воссоздавать на чужбине ту культурную среду, из которой все оказались выхвачены. Организовывали клубы соотечественников, издавали газеты и журналы, устраивали выставки и концерты. Эсеры собачились с монархистами, октябристы полемизировали с кадетами – словом, нередко пытались законсервировать ситуацию «до переворота», жить как дома. Реальность беспощадно рушила эти модели существования, зато эмигрантская культура оставалась частью общерусской.
«Эмиграция всегда беда, но далеко не всегда – неудача». Фраза поэта Юрия Иваска стала эпиграфом к новой книге «Художники русской эмиграции», выпущенной издательством «Искусство XXI век». Благодаря альбомному формату и обилию иллюстраций издание получилось весьма презентабельным, но главное его достоинство все же в содержании. Это полноценное исследование феномена «искусства в изгнании»: его автор Андрей Толстой много лет занят собиранием и интерпретацией разрозненных фактов о художниках-эмигрантах «первой волны». Из докторской диссертации на эту тему произошла книга, которую хочется назвать научно-популярной – она написана доступным, человеческим языком, но сохраняет основательность трактата.
Речь идет о русских эмигрантах, обосновавшихся в Европе: география очерчена подзаголовком «Стамбул–Белград–Прага–Берлин–Париж». Разумеется, были еще Харбин, Нью-Йорк, Буэнос-Айрес, можно даже вспомнить про Николая Рериха в Непале. Но все-таки основные эмигрантские центры – те, что перечислены. К тому же, говоря «Берлин», автор имеет в виду и Мюнхен, и Дюссельдорф, и Веймар, где в 20-е годы располагался знаменитый Баухауз. А под «Парижем» подразумевается Франция в целом. Само собой, главы заметно различаются объемами: тому же Парижу отведено места на порядок больше, чем Константинополю, служившему лишь перевалочным пунктом. Похожим образом обстоит дело и с именами: художники вроде Кандинского, Шагала, Ларионова, Гончаровой, Певзнера или де Сталя удостоены персональных очерков, другие упомянуты вскользь, хотя и с обязательной справкой в именном указателе. Что ж, диспропорции неизбежны, если только не превращать повествование в склад биографий. Действительно, это была планета – и книга нужна в первую очередь для навигации.
Здесь установлено тонкое и точное соотношение между общими характеристиками мест и ситуаций с одной стороны и отдельными судьбами с другой. Андрей Толстой не злоупотребляет беллетристическими приемами, однако в самой структуре книги, где панорамные обзоры чередуются с камерными историями, есть что-то от романа-эпопеи. Одно дело – владеть фактами, другое – преподнести их так, чтобы читатель смог вжиться в предмет исследования. Заслуга автора прежде всего в том, что пестрая кутерьма эмигрантской жизни складывается под его пером в ясную картину, не теряя при этом оттенков.
Были эмигранты добровольные и вынужденные, были «возвращенцы» и командированные от Наркомпроса, были авангардисты и ретроспективисты – неоднородность явления учтена максимально. Кто-то, как Хаим Сутин или Марк Шагал, приобрел со временем статус интернациональной звезды, а кто-то навсегда остался чужим для зарубежья. Некоторые из описанных коллизий прямо-таки напрашиваются на экранизацию. Взять хотя бы историю двух друзей, Василия Шухаева и Александра Яковлева: первый не выдержал тоски по родине и вернулся в 1935-м, чтобы оказаться вскоре на Колыме, а второй двинулся в противоположную сторону, в Америку, приобрел заметный международный успех – и в одночасье умер от рака. Шухаев о судьбе друга узнал через много лет…
Многие герои книги уже достаточно известны нашим читателям и зрителям – за последние годы появилось не только множество публикаций о художниках-эмигрантах, но и прошли кое-какие персональные выставки. В одной только Третьяковке совсем недавно и почти подряд показали Николая Тархова, Владимира Баранова-Россинэ, Маревну. До других очередь пока не дошла, но дойдет обязательно: очевидно желание нынешних искусствоведов вернуть эмигрантское искусство в национальный контекст. Продолжит свою серию и издательство «Искусство XXI век». На ближайшее будущее анонсированы монографии о Зинаиде Серебряковой, Иване Пуни, Николае Калмакове, Марии Васильевой.
Андрей Толстой «Художники русской эмиграции». М.: «Искусство XXI век», 2005.
