Цивилизация
Ольга Новикова – литературный критик и прозаик. Критик и прозаик друг с другом знакомы. Делятся темами, идеями. Например в романе прозаика Новиковой «Любя» у Анны Ахматовой и Марины Цветаевой в зрелом возрасте появляется общий любовник, чем-то похожий на Арсения Тарковского. А в литературном обзоре критик Новикова замечает, что образы великих поэтов в современной литературе качнулись от исключительной прежней духовности в сторону избыточной телесности и даже физиологичности.
Тема зомбирования также из собственной критики Новиковой.
При желании можно в романе отыскать параллельные с критическими статьями рассуждения о природе гуру и зомби, с примерами из Сталина, Горбачева и Кашпировского.
Тем не менее проза Новиковой не головная. Не от знания литературной механики.
Люди романные по большей части живые. Обещанная критиком занимательность на уровне литературы, слова, характера, мысли присутствует.
Не как продолжение спора с теми, кто готов сдать литературу жанру. А сами по себе.
В «Гуру и зомби» некто убивает фанаток духовного учителя Нестора. Но поиск того, кто это делает, – лишь одна из сюжетных линий. И, как бы этой линии по закону жанра ни хотелось подчинить себе роман, Ольга Новикова этого не позволяет, не делая тайны перед читателем, кто здесь убийца и как мы его будем изобличать. То есть, кто убивает, важно, конечно. Но куда важнее в этих историях — как и почему обычные в общем-то люди вдруг перестают видеть что-либо вокруг и в себе, зомбируются, и всех их до краев занимает сумасшедшая страсть к… К кому? В этом все дело.
С зомби в романе все неплохо устроилось. Они настоящие.
Их если не видишь, то хотя бы ощущаешь. Есть Вера – художница в годах. С Густавом, скорее продюсером, чем мужем. Есть юная девушка Юля, разлученная со своей сестрой-близняшкой и забредившая невзначай гуру Нестором. Дурнушка Капитолина, из-за лошадиных зубов не любимая никем с детства и подсевшая на Нестора, как на иглу. Есть и другие.
Роднит тех, кто станет в романе зомби, брошенность, неустроенность, одиночество. Предрасположенность к зомбированию — в истории их душевных болячек. Они разные, но впадают в самоохмурение посредством Нестора по одному и тому же плану, как по прописям лабораторной работы. Нестор-гуру выслушивает их. Им кажется, что он единственный их понимает. И этого вполне достаточно, чтобы отвалилось все, кроме гуру, который поглощает их целиком.
Нестор в этих встречах действует на своих жертв однообразно и неотвратимо, как амфетамин.
Ты можешь быть зрелым художником или хлипким юношей, добиваться успеха в выставочных залах Берлина и Москвы или оставаться безвестным и никчемным, но стоит тебе пустить по душе этого наркотика, «несторина», — и привет: будешь как миленький думать только о Несторе, заведешь отдельный мобильник, настроенный на его номер. Начнешь считать часы и минуты от встречи до встречи. Думать только о том, что можешь для него сделать.
При этом в состояние зомбированных веришь. В источник зомбирования, то есть в гуру, – никак. Зомби по определению мертвецы. У Новиковой они живые. Гуру, напитанный энергией охмуренных, должен быть сверхживым. А он у Новиковой мертвец.
В сущности, никакого Нестора вообще не существует.
Есть некий размытый тип. У него лекции, толпа обожательниц, джип с шофером, жена за границей и даже родинка на члене, скопированная на картину художницей Верой и выставленная на всеобщее обозрение на Крымском Валу. А человека, живого и реального, нет. И в теме появляется замечательный поворот: нет никаких гуру, они пустое место. Причина в нас. Мы сами зомбируем себя.
Поворот как поворот. Если бы он был задуман изначально.
Но он-то как раз в планы автора не входил.
Эта сила вышла сама собой, случайно. От авторской слабости в изображении мужчин вообще и гуру в частности. И точно так же, как в «Любя» в существование именно таких Анны Ахматовой и Марины Цветаевой, в общем-то, веришь, а в телесность и реальность их соблазнителя, преподавателя аэродинамики и тайного гениального прозаика, — ни на секунду, не веришь и в существование много раз описанного словами Нестора. Хотя на самом деле он гуру не из последних. Учителем травмированы не только герои романа. Автор из них же. Он зомбирован собственным героем, которого Новикова и видит, и слышит, и чувствует. Но изобразить достоверно не может. В итоге преступник так и не появляется. На руках у нас только его фоторобот.
Удаление из названия слова «Гуру» не соответствует замыслу автора. Но вполне согласно с результатом.
Ольга Новикова написала роман «Зомби» о неудовлетворенности, опустошенности, непонимании и готовности вверить такую вот жизнь без заначки первому, кто нас выслушает. Ну и о любовной зависимости, воспроизведенной очень точно, ярко, болезненно и со знанием дела. И об одиночестве, разумеется. Оно уж точно разлито по всей книге, начиная с первой (она же и последняя) фразы с нарочитым цепляющим в центре словечком: «В Москве бывает одиноче, чем в поле без конца и края».
А то, что весь роман крутится в голове навязчивый лихой климсамгинский куплетик — «Да для пустой души необходим груз веры, ночью все кошки серы, женщины все хороши…» — так это ни к роману, ни к его автору вообще никакого отношения не имеет.
Ольга Новикова. «Гуру и зомби». М.: «Центрполиграф», 2009.
