Цивилизация
Новые документы и факты по делу об убийстве Кирова были представлены общественности в Санкт-Петербурге во вторник, 1 декабря, – этот день в 1934 году стал последним в жизни первого секретаря Ленинградского обкома ВКП(б) Сергея Кирова. Место доклада было не менее символическим – та самая квартира на Каменностровском проспекте, где видный большевик жил с 1926 года до самой гибели. Сейчас здесь расположен музей Кирова. Заведующая музеем Татьяна Сухарникова три года работала в архиве ФСБ с уникальными документами – письмами и дневниками Леонида Николаева, который в декабре 1934 был арестован, осужден и расстрелян по обвинению в убийстве Кирова. Сухарникова – первый историк, которого допустили к 58 папкам, озаглавленным «Дело о злодейском убийстве тов. С. М. Кирова». По словам исследователя, для этого пришлось сначала получить личное разрешение от Маркса Драуле (Николаева), который после расстрела отца был направлен в детский дом, а в 2005 году признан пострадавшим от политических репрессий. Кстати, Леонид Николаев не реабилитирован до сих пор.
До этого с материалами дела работали только специальные правительственные комиссии, главной целью которых было подтвердить или опровергнуть версию о том, что убийство Кирова инспирировал Иосиф Сталин.
Ни того ни другого доказательно сделать не удалось, хотя легенда о зловещей роли «вождя и учителя» прочно заняла свое место в мифологии советской эпохи.
Небольшое помещение музея было набито битком – все жаждали сенсации. Но ее не случилось: Сухарникова продемонстрировала подлинно научный подход к работе и не стала жертвовать объективностью в пользу «красивой подачи».
«Мы до сих пор точно не знаем, что произошло в Смольном 1 декабря 1934 года, — однозначно заявила автор исследования. – В нашем распоряжении нет акта с места происшествия. Есть лишь медицинское заключение с преамбулой, в которой изложено то, как якобы все происходило. Но лично я ставлю под сомнение версию, что Киров был убит в коридоре третьего этажа Смольного. Точно так же я не верю в то, что Николаев был участником какого-то заговора. Он просто не мог быть участником заговора в силу своего психического состояния».
Последнее утверждение было подкреплено обширными цитатами из изученных документов – писем Николаева, его записных книжек, а также 59-страничного опуса под названием «Автобиографический рассказ». Одновременно на проекционном экране демонстрировались фотокопии цитируемых бумаг и ранее не публиковавшиеся фотографии Леонида Николаева. В своих записях убийца Кирова предстает действительно не вполне здоровым человеком, со склонностью к сутяжничеству и графомании. В числе его «подвигов» борьба против Сампсониевского собора на Выборгской стороне. Правда, добиться удалось лишь демонтаж памятника Петру I, хотя настаивал он на том, чтобы снесли и колокольню.
Стиль, которым написаны все тексты, местами довольно необычный. Иногда Николаев даже переходит в письмах на белый стих. Особенно заметно его нездоровое состояние в записях, сделанных после марта 1934 года, когда он был уволен из Института истории ВКП(б), где занимал должность инструктора историко-партийной комиссии.
Исследование Сухарниковой показало, что этому предшествовало еще одно событие: Николаев провалился на вступительных экзаменах в Институт красной профессуры.
Видимо, крах партийно-научной карьеры стал последней каплей. Все дальнейшие письма – это просьбы-требования о восстановлении на работе, направлении в санаторий, предоставлении льгот и т. д., перемежаемые доносами на окружающих. 25 августа 1934 года он пишет Сталину. Затем – два письма Кирову. Никакого ответа не получает, а попасть на прием в Смольный не удается. И тогда Николаев начинает, по словам Сухарниковой, «настоящую охоту за Кировым».
«Во мне просыпается ненависть к советской власти», — пишет он в октябре 1934-го. «Настал момент действия» — запись от 15 октября. «Удар должен быть нанесен без малейшего промаха» — 14 ноября. И наконец:
«Я много упустил хороших моментов, но и теперь не буду стрелять из-за угла. Пусть меня убьют, но все узнают, как страдает рабочий класс».
По мнению Сухарниковой, даже эти записи не дают повода для однозначного вывода: Николаев убил Кирова на почве психической неуравновешенности, избрав его объектом мести за несложившуюся жизнь. Ответ на главный вопрос «кто и почему?» еще предстоит найти, говорит она.
«Ни журналистам, ни историкам это не под силу, — убеждена автор исследования. – Тут должны работать эксперты-криминалисты. Но, главное, нужна воля государства, чтобы это дело было дорасследовано. Пока что то мы боремся со сталинизмом, то вдруг начинаем озираться: а надо ли?»
С этим мнением согласна и профессор РГПУ им. Герцена, советник директора Государственного Эрмитажа Юлия Кантор.
«Историческая правда заканчивается тогда, когда закрываются архивы, — подчеркнула она в разговоре с корреспондентом «Газеты.Ru». – Дай бог, чтобы они у нас продолжали открываться».
Кантор уверена, что две наиболее популярные версии мотивов убийства Кирова являются мифами, родившимися в погоне за сенсацией. Это касается как определяющей роли Сталина в организации преступления, так и убийства из ревности – Кирову приписывали роман с женой Николаева Мильдой Драуле. Однако в исследованных записях Николаева нет ни слова о каких-либо подозрениях в адрес жены, хотя большинство своих переживаний он фиксировал на бумаге с завидной педантичностью.
«Скорее всего, именно Николаев убил Кирова, и, скорее всего, дело не в ревности, — считает Кантор. – Что касается Сталина, то он не инспирировал это убийство, но он воспользовался им. Ведь именно после 1 декабря 1934 года было переписано советское уголовное законодательство. Остатки правовой системы были уничтожены, и основа всех дальнейших репрессий была заложена именно тогда».
Сухарникова, в свою очередь, считает, что для окончательных выводов в этом деле слишком много «белых пятен».
«Сколько человек несло бревно с Лениным на знаменитом субботнике? – саркастически спрашивает она. – Кажется, около 125 человек. Вот примерно столько же человек подбирало револьвер, брошенный Николаевым в Смольном. Мы не можем быть удовлетворены, пока точно не узнаем, что же там произошло. То, что Николаев готовил покушение, – это совершенно очевидно. Возможно, он смог проникнуть в Смольный и приблизиться к Кирову. Возможно, между ними произошел какой-то инцидент. А возможно, это был случайный выстрел охраны – такая версия тоже есть».
В скором времени результаты исследования должны выйти в виде книги «Архивы Лубянки: убийство Кирова. Дневник убийцы».
