Цивилизация
Островок стабильности на немецких штыках
В 1918 году, «великом и страшном, от начала же революции — втором», Киев казался местом гораздо более спокойным, чем Петроград и Москва. Многие бежавшие от террора большевиков были приятно удивлены — здесь пока не было голода, грабежей, расстрелов «за контрреволюцию» и реквизиций. Тысячи русских уезжали из «красной России», спасая свою жизнь.
Достигнута эта иллюзия довоенного порядка на Украине была при поддержке немецких штыков. В начале 1918 года, после выхода России из Первой мировой войны, армии Германии и Австро-Венгрии оккупировали бывшие юго-западные губернии Российской империи. По условиям соглашений, подписанных перед этим с представителями возникшей на обломках империи Украинской народной республики (УНР), немцы получили возможность выкачивать из отторгнутых от России территорий ресурсы — чтобы продолжать вести Первую мировую войну на Западе.
Немецкие солдаты в Киеве, 1918 год
РИА Новости
УНР обязалась поставить Германии и Австро-Венгрии до 31 июля 1918 года миллион тонн зерна, 400 млн яиц, до 50 тыс. тонн говядины, сало, сахар, пеньку, марганцевую руду и прочие ресурсы. Подданные кайзера к тому времени страдали от голода, поэтому для Германии оккупация Украины была жизненной необходимостью.
В обмен на хлеб и железо УНР получала от немцев гарантии защиты от большевиков и других политических противников. Но именно при поддержке оккупантов к власти пришел Павел Скоропадский, упразднивший республику и объявивший себя гетманом — верховным руководителем государства, армии и судебной власти. Так благодаря голодным немцам часть Украины получила передышку от ужасов гражданской войны.
Как русские столкнулись с «украинством»
Кроме русских горожан — буржуазии, в Киев гетмана стягивались и многочисленные русские офицеры, желавшие возродить «единую и неделимую Россию».
По некоторым оценкам, в 1918 году у Скоропадского оказались около трети прежнего офицерского состава Русской императорской армии. Некоторые наивно верили, что гетман — монархист, который победит большевиков и возродит империю (или хотя бы республику). Кто-то шел на службу осознанно, ради карьеры (или чтобы выжить). «Опереточный гетманат» начал сыпаться летом 1918-го — когда был принят закон о всеобщей воинской повинности.
«Приказ был расклеен по городу. Я равнодушно прочел его. Я считал себя гражданином Российской Федеративной Республики и потому никаким гетманским приказам не должен был, да и не хотел подчиняться… Нас, мобилизованных, повели под конвоем в казармы…
Около думы верхом на гнедом английском коне стоял гетман в белой черкеске и маленькой мятой папахе. В опущенной руке он держал стек. Позади гетмана застыли, как монументы, на черных чугунных конях немецкие генералы в касках с золочеными шишаками. Почти у всех немцев поблескивали в глазах монокли. На тротуарах собрались жидкие толпы любопытных киевлян. Части проходили и нестройно кричали гетману «слава!». В ответ он только подносил стек к папахе и слегка горячил коня», — вспоминал потом писатель Константин Паустовский, живший в 1918 году в Киеве.
Павел Скоропадский (на переднем плане справа) и немцы, 1918 год
Wikimedia Commons
Численность украинской армии Скоропадский планировал увеличить до 300 тыс. штыков и сабель — только на бумаге, фактически армия насчитывала около 60 тыс. человек. В большинстве своем она состояла из бывших полков Русской армии, «украинизированных» в 1917-м. Командовали в основном русские офицеры, часть из которых была либо уроженцами Украины, либо служившими там выходцами из других регионов империи.
Кадр из фильма «Дни Турбиных», 1976 год
«Мосфильм»
«Украинизация» зачастую сводилась к переименованию полка, новой — в духе «украинского костюма» — форме солдат, часть офицеров переходила на мову или суржик. Однако Киев был до революции известным центром русского национализма, поэтому многие киевляне и русские офицеры к местному национализму относились по меньшей мере скептически, если не враждебно. Впрочем, он все равно казался им лучше большевизма.
Кем был пан Скоропадский?
Сам гетман Павел Скоропадский, кстати, был не то чтобы истовым украинским националистом.
«Новые украинские войска носили в себе все те же элементы разложения, что и кадровые… Я вызвал к себе Скоропадского… Будущий гетман заявил, что об его деятельности составилось превратное мнение… что он истинно русский человек, гвардейский офицер и совершенно чужд самостийности, исполняет только возложенное на него начальством поручение, которому сам не сочувствует», — вспоминал командующий Вооруженными силами Юга России (Добровольческой армией) Антон Деникин.
Да, Скоропадский украинцем был разве что по месту рождения. Как отмечают историки, он был по воспитанию обычный русский дворянин и офицер-кавалергард.
К тому же, Скоропадский был ветераном Русско-японской войны, награжден пятью орденами и золотым оружием за храбрость. Воевал и в Первую мировую войну — как командир Лейб-гвардии Конного полка. В чем-то его история напоминает историю другого русского офицера — будущего отца-основателя независимой Финляндии Карла Густава Маннергейма. С тем отличием, что Маннергейму удалось использовать внутренние противоречия в осколке империи, чтобы укрепить государство, а Скоропадскому не повезло.
Украинский национализм Скоропадский использовал, чтобы укрепить свою власть в условиях абсолютного хаоса.
Рассчитывать на русских киевлян и стянувшихся к нему офицеров Скоропадский поначалу мог — но вскоре несерьезность и половинчатость его политики дали плоды. Офицерам, которых гетман свободно отпускал в Добровольческую армию Деникина, не нравилось его заигрывание с украинством. Кто-то из офицеров, бывших в Киеве в 1918 году, вступил в «державную армию» (или был мобилизован), но к осени всем уже стало ясно: серьезно воевать с большевиками за Россию гетман не будет.
Пытавшийся угодить всем сразу Скоропадский потерял популярность и у украинских националистов и крестьян — даже показное открытие Украинского музея и неуверенный переход на мову не помогли.
«Даниле [сыну] необходимо учить малороссийский, я тоже купил себе книгу и собираюсь, возможно, сделаться украинцем, но, должен честно признаться, не очень убежденным», — писал жене Скоропадский незадолго до избрания на пост гетмана.
Летом 1918 года в Киеве насчитывались десятки тысяч офицеров бывшей царской армии. Но Скоропадский не сумел воспользоваться выпавшими ему картами и проиграл. «Белая гвардия» ему не смогла помочь.
Крах гетманата
В ноябре Германия проиграла Первую мировую войну, и немцы решили уйти с территории Украины. Пользуясь этим, давний противник Скоропадского, один из лидеров украинских националистов Симон Петлюра объявил восстание. Была разбита офицерская дружина и полк личной гвардии гетмана — сердюки, которые впоследствии примкнули к украинским гайдамакам-петлюровцам.
Узнав о разгроме своих сил, Скоропадский объявил всеобщую мобилизацию русских офицеров. К концу осени 1918 года их число сократилось уже в пять раз, до 12 тыс. человек. Но защищать гетмана пошли только 5 тыс. человек. Командовал офицерскими дружинами знаменитый граф Федор Келлер, открытый монархист и украинофоб. Это вызвало недовольство уже у украинцев, защищавших Скоропадского, поэтому на сторону «настоящего украинца» Петлюры перешли многие пехотные части.
Петлюра занял Киев после непродолжительных боев, многих из оставшихся в украинской столице русских офицеров петлюровцы жестоко убили. А сам город подвергся очередной «украинизации».
Кадр из фильма «Дни Турбиных», 1976 год
«Мосфильм»
«Особенно веселило киевлян то обстоятельство, что в первые дни петлюровской власти опереточные гайдамаки ходили по Крещатику со стремянками, влезали на них, снимали все русские вывески и вешали вместо них украинские», — писал Паустовский.
Спустя пару месяцев Петлюра и его гайдамаки отступили под напором частей Красной армии. Тех же летом выбили из города белые, чтобы впоследствии уступить украинскую столицу большевикам. Гибли тысячи человек, менялись флаги и языки, а город продолжал стоять на берегу Днепра.
Скоропадский бежал в Германию, где жил на пенсию от властей. Поддерживать нацистов в годы Второй мировой войны отказался и погиб во время авианалета. Петлюру же в 1926 году убил в Париже поэт и анархист Самуил Шварцбурд — в отместку за погромы.